Я иду. Вот поворот. 
Под ногами снег и лед. 
Мы не знаем жизни ход, 
Но она вперед идет. 
Я считаю, надо жить
Каждый день и каждый год, 
А вопрос: “Быть иль не быть?” –
Только циник задает. 
Скоро день сгорит дотла, 
Свод небесно-голубой
Вновь укутает зола
Черной, мглистой пеленой. 
Но и ночью в небесах
Ярко вспыхнет уголь звезд, 
Выжигая на сердцах: 
“Я люблю” – ответ-вопрос. 
А вопрос: “Быть иль не быть?” –
Ни к чему тут, как всегда. 
Надо жить, дружить, любить
Сильно, крепко, навсегда.

Я не птица. Я летать умею
Лишь во сне, увы, не наяву. 
Лучше ты приди ко мне скорее! 
Небо! Слышишь? Я тебя зову! 
Небо! Слышишь? Небо! Вниз спускайся! 
Землю затопи своим теплом, 
Светом в океане расплескайся, 
В камне звонким заискрись стеклом! 
И тогда в тебя с разбега кинусь, 
Разольюсь в тебя и растворюсь, 
Разобьюсь я клином журавлиным
И уже навек к тебе вернусь. 
Заскучают горы и долины, 
Превратятся в облако, звеня... 
Небо! Слышишь? Будет все едино! 
Триедино: ты, земля и я!

Врагу

Умение прощать – свойство сильных.
Слабые никогда не прощают.
М. Ганди

Когда в сияющей дали
Замрет последний отзвук боя, 
Мой враг, на краешке земли
Мы снова встретимся с тобою. 
И, смыв с груди кровавый Знак
Войны, теперь навек угасшей, 
Я все тебе прощу, мой враг, 
Во имя новой жизни нашей. 
Я все прощу: и смерть друзей, 
И раны на душе и теле, 
Страну в руинах, где мы с ней
Любить друг друга не успели; 
И сны мои, что, может быть, 
Нисколько яви не страшнее. 
И даже то, что не простить, 
Не сделав боль еще больнее. 
А ты мне только то прости, 
Что так тебя я ненавидел, 
Что был готов и в ад идти, 
Чтоб только там тебя увидеть
И плюнуть в душу, что и так
Разбита ненавистью тоже. 
Прости мне только это, враг, 
Хоть это тяжело, быть может. 
Но ты силен. И ты простишь. 
И станет легче, да, я знаю. 
Мой враг, ну что же ты молчишь? 
Пойдем-ка лучше, выпьем чаю.

Земля немножечко помята, 
Но жить на ней вполне удобно: 
Под вечер дивно пахнет мята, 
Закат сияет бесподобно –
Ну, словом, мир, покой и скука. 
Вот так мы и живем на свете. 
Нас лишь одна терзает мука –
Мысль о потерянной Планете. 
Там нет закатов и рассветов, 
Но звезды ближе и роднее. 
Там все чрезмерно, без запретов, 
Мрачнее мрак и свет светлее. 
Там были мы сильны – ты помнишь? 
О нет, об этом не забудешь! 
Летели к звездам – не догонишь, 
Сплетали руки – не разлюбишь. 
Мы ненавидели – до смерти, 
Любили жизнь – до воскрешений. 
И в дикой мира круговерти
Мы были вихрем столкновений. 
А нынче мы – всего лишь точки, 
Наш вектор – нулевой до боли…
Земля удобна, это точно, 
Удобна. Но и все. Не боле.

А небу нет дела до наших войн, 
До наших ненужных, пустых смертей. 
Смешно, только небо – и есть покой, 
Невидимый нами в тумане дней. 
А мы так упорно летим к нему
И ищем тревоги и битвы – в нём! 
А небо светло, несмотря на тьму, 
Светло и так близко от нас притом. 
И в битвах не хочет оно помочь –
Зачем-то твердит, что покой придёт, 
И прячет лицо в облака и ночь, 
Как будто стыдясь, что так явно лжёт.

Вы заблудились в тысяче миров, 
Я Вас уже, должно быть, не найду... 
А вечер тих и светел, и готов
Накрытый стол у домика в саду. 

На небе – золотистая луна, 
И край у чашки тоже золотой. 
Я жду Вас нынче к чаю. Я нужна
Вам так сегодня, как никто другой. 

Но там, где бой и звонкие мечи, 
Где каждый равен богу и звезде, 
Зачем искать тепло моей свечи, 
Когда огонь – вокруг, в груди, везде? 

И что Вам аромат моих цветов, 
Мой тихий сад, мой домик под луной? 
Вы отыскали тысячу миров... 
И потеряли самый нужный – мой.

Песенка о кислотном дожде

Альке С.К.

Мы с тобою идём под кислотным дождём, 
Он шипит на обшивке противно. 
Мы с тобой и с дождём всё идём и идём –
Нет компании более дивной! 
Мы идём и идём тёмной ночью и днём –
Это, кажется, всех удивляет. 
Мы идём и поём, нам с тобой нипочём, 
Что нам дождь корпуса разъедает. 
Мы с тобою идём не за звёздным огнём, 
И не ищём чего-то нисколько. 
Мы идём и поём под кислотным дождём, 
Мы всего лишь гуляем – и только. 
Мы идём, и, конечно же, дождь ни при чём
Даже в глупенькой песенке нашей. 
Ведь пока мы вдвоём под кислотным дождём, 
Нам с тобой он ни капли не страшен.

Смерти ты искал красивой –
Синеглазки, златовласки. 
Как же ты не понял, милый – 
Это всё – пустые сказки. 
Ты хотел во мраке боя
Вспыхнуть искрой золотою, 
Звона стали, алой краски! 
Что ж, сбылась твоя мечта? 
Смерть не делится любовью, 
Смерть не дарит даже боли. 
Хороши у смерти маски, 
Но за ними – пустота... 
Рано жизнь назвав постылой, 
Ты ушёл – любить другую. 
Сладки ли тебе, мой милый, 
Златовласки поцелуи?